В самом конце XIX века священник, педагог и литератор Б. Быстров (известный под псевдонимом Е. Швидченко) писал: «В наше время обычай зажигать на святках ёлку для детей всё более и более распространяется по России. Редкая школа даже по деревням и редкий частный дом в городах не устраивает в это время для детей ёлки. Все уже так привыкают к этому обычаю, что без ёлки святки – не в святки, рождественские праздники – не в праздники».

Воспитанники Мариинской школы глухонемых в карнавальных костюмах у елки. СПб., 1913 г.

Вот и сегодня наряженное еловое деревце, стоящее в общественных местах, кажется современникам столь естественным,  что, как правило, не вызывает никаких вопросов. Однако эта традиция зародилась относительно недавно, и ее укоренение в праздничном календаре было сопряжено с рядом трудностей. 

* * *

Первая публичная ёлка в России была устроена в 1852 году в петербургском Екатерингофском вокзале, который, несмотря на то, что тон здесь задавала аристократическая публика, предназначался для народных гуляний.  Вслед за нею публичные ёлки начали устраивать в дворянских, офицерских и купеческих собраниях, клубах, театрах и других присутственных местах. В начале XX века устройство по провинциальным городам общественных ёлок для детей стало нормой. Во множестве проводились платные ёлки и танцевальные вечера «для взрослых и детей», с вручением подарков, за которые надо было заплатить дополнительно. Заметки в праздничных выпусках «Воронежского телеграфа» о проведении подобных мероприятий на Рождество печатались достаточно регулярно:

«2-го января 1915 года дети имевшие билеты на получение подарка с елки 25-го Декабря устроенной Дамским комитетом Красного Креста, явились в зал присутственных мест при Доме губернатора. Зал был сказочно декорирован массой зелени, разноцветными лампочками в разных уголках, поэтично убранных, ожидали детей интересные развлечения: аквариум, стрельба в цель, лесная чаша с фокусами, на громадном столе были разложены привлекательные подарки. Под звуки оркестра маленьким двигом, кружились, выражая удовольствие по случаю получения подарков.
Музыкальные клоуны много развлекали детей. Стрелка часов зашла за 9, а малышам не хотелось покинуть сказочный, гостеприимный зал с любезными хозяевами. Полились торжественные звуки народного гимна; затем под звуки марша малютки нехотя начали расходиться.
Сопровождавшие детей взрослые, выражали неутомимой хозяйке благодарность за милое сердечное внимание к юному поколению».

Но всё же главной заботой организаторов ёлок оставались учащиеся, а потому с 1860-х годов ёлки в учебных и воспитательных заведениях стали обычным явлением. Последний факт нашел отражение в стихотворениях И.С. Никитина и А.Н. Плещеева:

Наступили святок
Радостные дни,
И зажглись на ёлках
Яркие огни.
В нашей школе тоже
Ёлка зажжена…
Нас своим нарядом
Радует она.
В школе шумно; раздаётся
Беготня и шум детей…
Знать, они не для ученья
Собрались сегодня в ней?
Нет! Рождественская ёлка
В ней сегодня зажжена;
Пестротой своей нарядной
Деток радует она…

Группа детей с устроителями рождественской ёлки в Красном селе. СПб., 1913 г.

В начале XX века широчайшее распространение получает устройство благотворительных ёлок и концертов для бедных детей. Проведение «ёлок для бедных» в народных домах, в детских приютах всячески пропагандировалось, свидетельством чему являются заметки в периодической печати. Так, в 1902 году газета «Дон» рассказывала о вечере-ёлке,  утроенном 28-го декабря 1901 года в пользу Елизаветинского сиротского убежища:

Из отчета следовало, что все пожертвования поступили вещами: "от экономии Ея Императорского Высочества принцессы Евгении Максимилиановны Ольденбургской 5 пудов конфет и от Росторгуева 2 пуда 17 фунтов конфет. Очень красивая и стройная ёлка была пожертвована Ф. Я. Романихиным, а электрическое освещение на елку было предоставлено безвозмездно фирмой Сименс и Гальске".

В начале XX века, несмотря на сопротивление местных церковных властей, рождественские ёлки стали повсеместно проводиться и в сельских школах. В защиту этой практики выступил известный философ В. В. Розанов, сочтя вмешательство церкви посягательством на совершенно безвредный и к тому же доставляющий детям столько радости обычай. Он требовал от Святейшего Синода специального на то разрешения, говоря, что «запрещение ёлки в школе равнялось бы запрещению её полному, потому что не в избушке же крестьянской устраивать её для шестидесяти или ста учеников».
Организация праздника для крестьянских детей «на городской манер» практиковалась и во многих школах Воронежского уезда:

«1 января 1915 года в помещении 3-го начального земского училища слободы Чижовка установлена на средства попечителя училища Н.Н. Иншакова елка. Сначала участникам были показаны живые картины, а затем они под руководством учительницы В.М. Кол-вой и Е.И. Ив-вой веселились вокруг роскошно убранной елки: читали стихотворения, пели и танцевали. После им были розданы сладости. Благодаря щедрому дару (150 р.) попечителя явилась возможность не только раздать детям сласти в достаточных размерах, но и имеется остаток средств, который будет уплачен на приобретение для больших учащихся платья и обуви».

Рождественская ёлка в Обществе трудовой помощи «Улей». СПб., 1913 г.

В годы Первой мировой войны образ ёлки приобрел в русском обществе особо щемящую тональность: она стала символом, связывающим незримой связью временно или навсегда разлучённых членов семей, напоминая детям об отцах, жёнам – о мужьях, сёстрам о братьях, оторванных от родного дома:

«В 1915 г. по примеру прежних лет из конторы имения попечительницы Её Императорского Высочества Великой Княгини Ольги Александровны Ольденбурской в земскую школу с. Пчельники Воронежского уезда, было отпущено на устройство елки для учащихся 75 руб. Осведомясь об этом, учащиеся просили учительницу А. Н.  Волкову отослать 30 р. на нужды связанные с войною, а 10 р. на покупку табаку для отсылки на боевые позиции. Согласно их просьбе, 30 р. были препроведены инспектору народных училищ 1-го участка Воронежского уезда, а 10 р. в Воронежское уездное земское управление, причем при деньгах было приложено следующее заявление учащихся: “У нас в школе висит объявление: Жертвуйте для армии. Читая письма наших отцов братьев, ушедших на войну с германцами, мы часто читаем их просьбу: пришлите табаку! Наши родные солдаты, терпя большие труды, видя кровь смерть, стоны раненых и ожидая себе смерти, хотят забыться за папироской. Это их утешение, и мы, дети, их просьбу слышим и просим земскую управу купить табаку и отправить его от нас защитникам нашего Государя Императора и нашей родины!”».

Подготовка текстов к публикации: Мария Коровина